Амнезиаскоп

Странно. Забавно. Забавно-странно. Странно-забавно. Я не имею понятия, зачем Эриксон написал эту книгу. Я не знаю, какие мысли он хотел донести до читателей. Я не знаю, осознавал ли он сам, зачем пишет и что пишет. Наверное, я бы мог назвать книгу личной исповедью темноте. Или потоком сознания, обличенном в неуклюжие конструкции вербального аппарата. Книжка из тех, которые в первую очередь действуют на эмоции и подсознание, на что-то лежащее где-то глубоко внутри нас. Он дергает за какие-то невидимые струны, мастерски играет на нас, своих читателей, проводит нас через лабиринты боли, безысходности, вины, вины за несказанное и за сказанное, сделанное и несделанное, боль прошлого, боль настоящего и боль будущего. И вместе с тем показывает, насколько подобное  путешествие абсурдно и смешно. И все что нам остается - это пытаться, а если попытка оказывается не слишком удачной, то пытаться снова, и снова, и снова...

Почему-то мне вспоминается Мураками. Эриксон подобно Мураками создает какую-то замысловатую джазовую импровизацию, фантастичную, сумасшедшую, смешную и непостижимую. А еще здесь так же много секса.

О женщинах:

Три Закона о Женщинах. Во-первых, они другие. Во-вторых, они сумасшедшие. В-третьих, они забавные.

О романтике:

Для женщины романтика - это манера поведения, может, даже ритуал, в то время как для мужчины это вопрос жизни и смерти. Если, конечно, это мужчина, который вообще согласен за что-то умереть.

О том, что есть:

Моя квартина в темноте не существует; когда я зажигаю свет, появляются стены, полки, мебель, оконные стекла, стальные балки, которые скрепляют стены с полом, чтобы, если, вздрогнет земля, они не разошлись, но когда свет выключен, люкс обретает свою подлинную природу - это вместилище ночи, огни и холмы города врываются в окна, и вопящее небо, которое не остановить ни одной стальной балкой, сдувает меня.

О мечтах:

Как говорит Вентура, прекрасная женщина олицетворяет наши мечты. Мечты эти могут простираться на весь психический диапозон, от первобытного через инфантильное к трансцедентальному, но тем не менее это наши мечты, и в глубине навозной кучи, которую представляет собой эго самца-варвара, мечты эти с большей вероятностью воплощены в прекрасной личине, чем в любом другом видении.

Об освобождении:

Я ищу не амнезии рассудка, ни амнезии сердца; скорее, освободить меня суждено амнезии души.

 
О разбитых мечтах:

Я только надеюсь, что у меня останется больше, чем ярость и дешевый цинизм тех, чья мечта идет прахом и кому остается только глумиться над мечтами других; знает Бог, таких людей в мире уже больше чем достаточно.

О мудрости:

Я жду мудрости и момента, когда откроется весь балласт в моей жизни, и в ожидании мне остается верить пятьдесят один день из каждой сотни, что Бог есть - или, по крайней мере, что жизнь существует на уровне Тайны, - но в то же время со мной остается ровно столько неверия, что в этих подозрениях и неверии ине приходится проживать остающиеся сорок девять дней, исходя из страшного, почти непроизносимого допущения, что тайны нет, есть одни молекулы.

See you, Space Cowboy!